Адвокат Липцер: что стало с сестрами Хачатурян и каким будет приговор
Что значит новый поворот в деле сестёр Хачатурян? Как они живут сейчас в ожидании суда? Почему инициатива ввести в России охранные ордера может не принести пользы? Отчего полиция не любит защищать жертв домашнего насилия? И что делать, если в полиции не принимают заявление?
Facebook ВКонтакте share_fav
В деле сестёр Хачатурян, которых обвиняют в убийстве своего отца Михаила, произошел новый поворот. 11 марта в отношении убитого Михаила Хачатуряна завели уголовное дело, а позднее, 23 марта, девушки были признаны потерпевшими по делу о насилии и побоях со стороны отца.
Anews пообщался с адвокатом одной из сестер Алексеем Липцером и выяснил, к чему может привести такой поворот, на что рассчитывает защита, почему дело длится так долго, по какой причине до сих пор не удалось собрать коллегию присяжных и что делать, если у жертвы домашнего насилия не принимают заявление в полиции.
Текст представляет собой резюме видеоинтервью. Полную версию интервью смотрите ниже.
Зачем завели дело в отношении убитого отца?
Возбуждение уголовного дела сейчас стало возможно в связи с тем, что родственники Михаила, а именно его сёстры, которые являются потерпевшими по делу в отношении девушек, дали согласие на это возбуждение. Ранее у нас было только постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с его смертью, в котором следователи установили, что он совершал преступления в отношении сестёр.
Михаил Хачатурян, соцсети
Сделано это для того, чтобы родственники попытались в рамках этого уголовного дела доказать его [Михаила Хачатуряна] невиновность. Со стороны родственников это было сделано для того, чтобы попытаться исключить мотив в совершении девушками преступления в виде преступлений со стороны отца в их отношении. Сейчас это является смягчающим обстоятельством в рамках нашего уголовного дела.
Родственники пытаются это смягчающее обстоятельство убрать. Потому что они понимают, что при рассмотрении дела в отношении девушек с участием присяжных смягчающий мотив с большой долей вероятности может привести либо к их оправданию, либо к существенному снижению срока в случае, если их признают виновными. Родственники пытаются это избежать.
Раньше родственники, видимо, боялись громких заголовков о том, что возбудили дело в отношении Михаила Хачатуряна. Поэтому думали, что им этого делать не нужно.
Но когда они оказались в суде и, видимо, пообщались с государственным обвинением, которое увидело заключение в отношении девушек, начинающееся с перечисления всех преступлений, которые Михаил Хачатурян совершал в их отношении… Они, видимо, пришли к выводу, что единственный вариант попытаться убедить суд присяжных в своей правоте, исключить смягчающее обстоятельство мотива. Это можно сделать только через уголовное расследование в отношении Хачатуряна.
Почему в которой раз не удается собрать коллегию присяжных?
Сначала не пришло необходимое количество присяжных. Пришли всего десять человек, а этого мало, с таким количеством присяжных не собирают коллегию, необходимо минимум четырнадцать человек. А при самом последнем заседании родственники уже заявили ходатайство о возвращении дела прокурору. И мы тоже заявили ходатайство, но по другим обстоятельствам, которое суд удовлетворил.
А до этого сначала была болезнь родственников, и мы откладывали несколько судебных заседаний на этом основании. Мы предполагаем, что со стороны родственников это было сделано намеренно не все разы, я допускаю, что они действительно заболели коронавирусом, потому что они предоставляли соответствующие документы. Но в следующие заседания они представляли справки сомнительного характера, написанные от руки. Как раз в то время они подавали жалобу в Басманный суд об отмене этого отказного постановления, которое ранее выносилось следователями в отношении Михаила Хачатуряна.
О жизни сестёр в ожидании суда
У них есть ограничения. Меры пресечение в виде запрета определённых действий. Им нельзя общаться друг с другом, что для них самое сложное в этой ситуации, потому что они прожили всю жизнь вместе. Им нельзя пользоваться интернетом. Нельзя общаться по телефону, кроме защиты, следователя. Им нельзя общаться со СМИ. Нельзя, что является бредом, принимать участие в массовых мероприятиях. К чему этот запрет — непонятно, они никогда не были замечены в участии в митингах.
Крестина Хачатурян (слева) и Ангелина Хачатурян в Басманном суде Москвы, РИА Новости/Евгения Новоженина
Сначала им было нельзя общаться с матерью, но потом следователь по делопроизводству разрешил на время предварительного расследования. Потом, когда дело поступило в суд, суд запретил общаться с матерью. Но потом мы смогли доказать суду, что раньше им можно было общаться с ней по разрешению следователя, дайте им хотя бы эту возможность, ведь проблем из-за этого никаких не было. Суд всё-таки нас услышал и разрешил общаться с мамой.
На самом деле никто не ожидал, что это всё так затянется. Естественно, им тяжело переживать все эти разлуки и постоянно находиться в стрессе ожидания какого-то итога. Вполне возможно, что итог будет для них не самым приятным, потому что статья особо тяжкая — от 8 до 20 лет, и никто им не обещает, что их оправдают или прекратят дело. Т.е. пока прямо об этом речи не идёт, возможности есть, будем их использовать, но пока особо тяжкая статья.
Учиться они не могут. Вернее, могут, но если они поступят в какой-то университет, то следственные действия будут им мешать учиться. Плюс поступят они, а приговор вынесут с реальными сроками лишения свободы, то к чему было поступать? Подвешенная ситуация, которая их нервирует.
Об инициативе ввести в России охранные ордера
С одной стороны, это хорошая вещь, она применяется во многих странах, где довольно-таки качественное правоприменение. Однако, у нас проблема в том, что правоприменение страдает, законы-то есть… В принципе, у брачных органов есть законы, которым они должны следовать при обращениях жертв насилия, должны реагировать, но проблема в том, что они не делают то, что должны делать по закону.
Соответственно, пока нет никаких гарантий того, что, если даже охранные ордера введут, они будут препятствовать абьюзеру приближаться к жертве. Нужно, чтобы работали те правоохранительные органы и те инстанции, которые должны следить за исполнением этих охранных ордеров. В том случае, если это будет исполняться, тогда это положительная вещь. Здесь нужно работать в двух направлениях. Одно дело – принять закон, хорошо, но другое дело в том, что нужно активно работать в направлении, чтобы эти охранные ордера исполнялись надлежащим образом.
Почему полиция наплевательски относятся к заявлениям жертв домашнего насилия?
Эта проблема развита не только в отношении жертв домашнего насилия. Это поголовное отношение правоохранительных органов: они либо не берутся за те дела, которые им интересны, либо они, наверно, предполагают, что если кто-то там ругается, то и сами разберутся потом, на авось. Может быть, у них была практика, что кто-то использовал эти заявления о насилии для того, чтобы преследовать свои цели.
Вариантов масса. Я думаю, здесь вряд ли есть какая-то одна общая причина, почему они не реагируют на заявления жертв домашнего насилия. Я думаю, здесь в каждом случае, в каждом регионе есть своя предыстория, которая побуждает их работать так.
Например, недавний случай в Кемерово. Здесь, например, если вы смотрели распечатку их разговоров, там у них не было наряда, который должен был выехать. Здесь проблема была именно в организации работы конкретного отдела, этой структуры. То есть где-то такая проблема, где-то халатность, где-то кто-то не хотел ехать, потому что думал, что люди сами помирятся. Просто такое отношение.
Про самооборону — как защищаться, чтобы самому не попасть под суд
У нас норма о необходимой самообороне применяется довольно редко. Вот в чём проблема с нашим уголовным делом в отношении сестёр Хачатурян? Почему у нас не переквалифицировали дело, хотя ситуация вполне очевидная? А не переквалифицировали, потому что следователь сказал, что ему было сложно написать и описать, почему девушки напали на Хачатуряна, когда он спал.
Хотя на самом деле они сами же установили истязания, которые он совершал в их отношении, есть постановление пленума, которое говорит, что если человек подвергался длительным преступлениям со стороны насильника, в том числе и истязаниям, то в таком случае не обязательно ждать непосредственной атаки, а можно обороняться и в момент затишья, грубо говоря.
Соответственно, такова практика: не хотят применять, бояться описывать нормальным образом, бояться того, что надзирающий орган не так оценит. У нас же обвинительный уклон. Грубо говоря, чтобы признать необходимую оборону, следователю нужно, чтобы тебя сначала топором ударили в грудь, а если ты выжил и, взяв этот топор, ударил в ответ, то в таком случае необходимая оборона есть. А как доказывать, что тебе угрожали топором, а ты его выхватил и ударил в ответ, потому что он на тебя пошёл опять и пытался ударить кулаком, то здесь уже сложнее.
Следователю почему-то сложно описать, в чём заключалась необходимость обороны в таком случае. Поэтому, конечно, обороняться стоит. Не стоит падать жертвой, боясь того, что тебя в дальнейшем привлекут к уголовной ответственности. Но нужно быть готовым к тому, что, возможно, придётся с пеной у рта доказывать, что ты на самом деле оборонялся и защищался. Практика очень плачевная, к сожалению, статья применяется крайне редко.
Есть ещё статья о превышении пределов необходимой обороны. Эта статья небольшой тяжести, и наказание будет небольшим. Её применяют чаще, чем просто необходимую оборону. Сама по себе необходимая оборона – это прекращение уголовного дела. А есть превышение необходимой обороны, отдельная статья, это не убийство, а небольшая тяжесть. Когда будет доказано, что на вас нападали, а вы оборонялись, но на вас нападали не настолько сильно, а вы ответили слишком сильно. Вот её используют чаще.
Что делать, если заявлении о домашнем насилии не принимают?
Во-первых, нужно смотреть, куда обращается жертва. Любые действия сотрудников правоохранительных органов можно обжаловать либо в вышестоящих инстанциях, у руководителей отделов полиции, либо у руководителей округа, города, субъекта. Прокуратура – орган, надзирающий за действиями правоохранительных органов, они также принимают жалобы в том случае, если есть отказ или не выполняются прямые обязанности.
Также действия можно обжаловать в суде. Вот три направления, в которых можно обжаловать любые действия сотрудников правоохранительных органов в том случае, если не принимают, отказывают, либо приняли заявление, но не проводят проверку в рамках этого заявления.
Естественно не нужно сидеть и ждать, потому что зачастую сотрудники правоохранительных органов надеются, что вы заявление подали, но мало ли, вернётесь домой, посидите, выпьете чайку друг с другом и забудете об этом заявлении. Поэтому они могут выждать несколько дней и ничего не делать.
Не нужно уповать на то, что пройдёт десять суток, и они обязательно что-то сделают. Подали заявление и на следующий день идёте узнавать, что с ним. Если видите какую-то халатность или бездействие, то сразу же обращайтесь в прокуратуру, суд, к руководству. Идёте всё выше и выше. Вот, что предусмотрено законом.
Также стоит помнить, что есть различные правозащитные организации, куда можно обратиться, попытаться от них получить помощь и поддержку. Они могут связаться с уполномоченным по правам человека, попытаться воздействовать на органы, если ситуация приближается к критической.
Сейчас я советую при обращении к правозащитникам ссылаться на громкие резонансные дела: Хачатурян, девушка в Кемерово, которая, к сожалению, скончалась. Нужно пытаться давить на это и говорить, что «вы же не хотите допустить такую же ситуацию? Давайте сделаем больше, чем не сделаем вовсе и потом получим подобный результат».
