Дмитрий Орешкин: о пассивных россиянах и судьбе Навального в тюрьме
Может ли в России повториться белорусский сценарий? Был ли Алексей Навальный готов к аресту, возвращаясь в Россию? Что должно произойти, чтобы люди перестали бояться силовиков?
Политолог Дмитрий Орешкин в интервью Anews объясняет, как может развиваться история с Алексеем Навальным, возможен ли в России белорусский сценарий и отчего россияне ведут себя пассивно.
Текст представляет собой расшифровку видео-интервью Дмитрия Орешкина. Полную версию интервью смотрите ниже.
Понимал ли Навальный, на что идет, возвращаясь в РФ
Я думаю, он очень хорошо понимает, с кем играет. И понимает, что они должны были его «принять», пользуясь благородным языком современной интеллигенции. Другой вопрос, что он не только смелый, но и умный человек, и, наверное, предпринял меры, чтобы такого рода действия сопровождались серьезным ущербом и издержками для путинской вертикали власти. Примерно так и получается: западные лидеры уже выступили с осуждением, всерьез обсуждается вопрос о новых санкциях. Так что этот поступок для кремлевских стратегов будет стоить дорого.
Еще дороже он, конечно, обойдется самому Навальному – если человека пытались убить, это значит, что он рассматривается как реальная угроза существующему режиму и людям, которые этот режим персонифицируют. Естественно, теперь его просто так на волю не выпустят – он действительно умеет использовать любую слабость нынешнего режима. В перспективе выборов 2021 года Навальный на свободе с его уже отработанной технологией «Умного голосования» представляет серьёзную угрозу.
Арест Навального — единственный выход для властей?
Перед Кремлем очень узкий коридор возможностей. Его выбор заключается между плохим сценарием – это арест Навального – и отвратительным, убийственным сценарием – потерей власти. Они в этой ситуации выбирают плохой вариант, конечно. В конце концов, в нем тоже есть свои преимущества для путинской вертикали. Да, придётся пожить за железным занавесом. Ну и что? Генералы и сейчас так живут, силовикам нельзя выезжать за границу – они уже привыкли. Зато у них высокий статус и хорошие доходы.
Да, путинский режим будет восприниматься как токсичный. Ну и ничего, зато можно будет уверенно рассказывать, что кругом русофобские враги. Да, будут экономические санкции, но на содержание номенклатуры и силового класса средств хватит, слава богу, пока у страны есть нефть, газ, золото, серебро, алмазы, дерево. А трудящиеся перетопчутся – им не впервые. Вся советская модель на этом стояла. Так что, понимая реальный баланс опасностей, лучше изолировать Навального. В идеале его следовало бы оставить за рубежом – для этого так долго и запугивали. Потом жить примерно так, как живет Иран, – ведь живет же, большие начальники чувствуют себя неплохо. Другое дело, что будущего у Ирана нет, но это будет уже послезавтра.
Им важно решить проблему – как они ее называют – сохранения политической стабильности. По-другому – себя во власти. Сегодня для них рациональней совершить такое международно неодобряемое действие, как арест Навального, чем пустить его на вольные выпасы электоральной конкуренции.
Что может случиться с Алексеем Навальным в тюрьме?
Дать Навальному реальный срок – гораздо более вероятный вариант событий. Логика простая: в Кремле прекрасно знают, как работают СМИ, информационное пространство. Если его посадить, то через месяц арест станет рутинным фактором политической жизни. Каждый день о ней будет противоестественно вспоминать, потому что новости живут новостями. Будут новые события, скандалы, а Навального в этой повестке дня не будет.
Как только он выпадает из фокуса информационной повестки, с ним можно сделать много неприятных вещей: заразить коронавирусом, обеспечить драку в местах заключения с какими-нибудь уголовниками. Примерно то, что делали с Михаилом Борисовичем Ходорковским. Давить на него, угрожать семье. Мне кажется, здесь все очевидно. Для начала его нужно хотя бы на месяц-другой вытащить из фокуса информационных интересов, а дальше будет видно. Я думаю, эту задачу сейчас суд и должен решать. Для начала – оппозиционера нужно изолировать. Позже придумают каким образом, под каким предлогом и на сколько убрать его из Москвы.
О том, почему акции протеста ни к чему не приведут
Несомненно. Но наша власть представлена людьми, которые хорошо понимают, как устроена Россия. Они – эмпирики, и осознают, что у Навального есть ядро жестких сторонников. Это два миллиона человек, судя по данным опроса Левада-центра. Кстати говоря, это 2%, как и у Геннадия Зюганова. У обоих политиков одинаковый процент доверия, сформировавшийся ответами людей на вопрос в открытой форме «кому из политиков вы доверяете?». Если исходить из того, что у нас 110 миллионов избирателей, то примерно два миллиона ясно и осознанно симпатизируют Навальному. Алексей – ровня Зюганову, руководителю самой известной партии со столетней историей, главе крупной фракции Государственной Думы.
Кино Навального про отравление посмотрели 25 миллионов пользователей. Это уже шлейфовый электорат. Понятно, что из этих 25 миллионов людей, разбросанных по всей стране, на публичные акции выйдут, в лучшем случае, десятки тысяч. Для власти это не смертельно – в Минске выходили сотни тысяч и ничего, через 3 месяца этот процесс удалось нейтрализовать. И в Москве тоже удастся. В Кремле прекрасно понимают, что протесты и уличная революция – это абсолютный фантом.
Люди думают: «вот выйдем на улицу и сметем ненавистный режим». Никогда так не было. Это плод воспитания советской школы, когда нам рассказывали, что в 1917 году оскорбленные рабочие и крестьяне вышли на улицы и снесли ненавистный царский режим. Совершенно не так, все происходит абсолютно по-другому. Должен быть раскол в элитах – тогда и уличные действия имеют какой-то смысл. Одна из конкурирующих сторон в борьбе за власть эти процессы инспирирует, поджигает и используют себе на пользу.
Возможно ли повторение белорусского сценария в России?
При необходимости – да. Нужно понимать, как устроена психика и система приоритетов нашего руководства. Они уверены, что массы – это пластилин, из которого что-то лепится. Сами по себе они не являются политическим агентом, ресурсом или актором, как иногда говорят. Важно устранить лидеров этих самых масс, и тогда последние становятся неструктурированными, дезориентированными и не понимающими, что делать. Вот именно так действовал белорусский начальник, который всех, кто хоть как-то мог претендовать на позицию лидера масс, или выдавил из страны, или посадил на нары. И для людей, которые выходят протестовать – от души их уважаю и сочувствую – это игра бесперспективная.
Если говорить про другие примеры, то возьмем господина Каримова в Андижане. Когда люди вышли на протест против неимоверных условий жизни и дефицита важнейших продуктов, он просто расстрелял 600 человек. На площади Тяньаньмэнь убили тысячи человек. В Иране расстреляли на площадях 200 человек – вот совсем недавно были уличные события, опять же связанные с ухудшением качества жизни. Ну и что? Сколько примеров из истории советской России?
Руководство считает, что власть ему принадлежит по праву – а у крутых пацанов именно так – и они не хотели бы выкатывать на площадь пулеметы, но если придется, то выкатят. Альтернатива простая: они теряют контроль, и тогда всё может быть вплоть до варианта Саддама Хусейна или Каддафи, или они держатся за эту власть, рассказывая себе и окружающим сказки про стабильность, русофобию, происки зарубежных агентов и прочих врагов, используя любые приличные и неприличные средства для удержания страны в своей корпоративной собственности. Обольщаться здесь совершенно нет оснований, потому что отступать этим гражданам некуда, а всякие зарубежные санкции всё равно лягут нагрузкой на трудящихся. И трудящимся нужно будет рассказать, что у вас плохие дела потому, что вокруг русофобы, враги, а не потому что они виноваты. Это, собственно, уже и рассказывают.
О пассивности россиян
Если говорить совсем корректно, то, скажем, Сталин называл народ, как это записал Хрущёв, «навозом». Я думаю, что было использовано более простое слово, которым Ленин обозначал российскую интеллигенцию. Он тогда говорил «говно нации». Вот из этого самого вещества, сильная личность, которой себя считал Сталин, лепит что-то выдающееся. В данном случае – великий и могучий Советский Союз.
То, что какое-то количество этого вещества просачивается сквозь пальцы и уходит – ерунда, потому что в результате получается мощное государство, во главе которого стоит мощный вождь. Сейчас уже совсем не сталинские времена, и массовые репрессии вряд ли возможны, но вполне достаточно точечных, как показали опыт с Белоруссией и латиноамериканские диктатуры. Достаточно несколько десятков, может, сотен человек посадить, чтобы обезглавить весь этот самый народ.
Ожидать от народа подвигов – заблуждение, при всём уважении к любому народу. Важны прежде всего лидеры и структуры поддержки. Во всяком случае, так думает наше руководство, глядя, в частности, на то, что происходит в США.
Я думаю, что Навальный, понимая это, как раз и вынужден был вернуться назад. Он прямо говорил, что вернется, потому что политик. Остался бы он там, то постепенно выпал бы из центра внимания, как теряет влиятельность госпожа Тихановская, или как потеряли ее Гарри Каспаров, Михаил Ходорковский. Они продолжают оказывать влияние через информационные ресурсы, но уже не воспринимаются как политические деятели.
Ожидания, что народ выйдет, спасет и отобьет – это всё из героических фильмов про Октябрьскую Революцию. Этого не бывает. Вернее, это бывает в вымышленной реальности, когда толпа штурмовала Зимний Дворец. На самом деле, этого не было, и все прекрасно знают, что Зимний Дворец штурмовал отряд боевиков. Есть боевики у белорусской оппозиции? Нет. Соответственно, двоевластия, которое предшествовало Октябрьской революции, тоже нет. Есть боевики на стороне Навального? Нет. Значит, вопрос у Путина один: обеспечить лояльность силовиков, штыков. Считается, что сидеть на штыках долго нельзя. Это заблуждение. Есть режимы, которые на штыках сидят долго и с большим удовольствием. Например, Северная Корея или Иран. Конечно, это не те страны, где хочется жить, и не те страны, которые обеспечивают человечеству прорыв к светлому будущему. Но сами-то они рассказывают, что именно так оно все и обстоит, и именно там, на этих территориях живут самые счастливые, безопасные, прогрессивные люди на всем земном шаре.
Отвечая на ваш вопрос – конечно, будут уличные требования. Власть их уже не боится, потому что знает, как обращаться. Если у нее есть лояльный и дисциплинированный силовой ресурс, то это не вопрос вообще.
Что должно произойти, чтобы люди перестали бояться силовиков?
Силовой ресурс должен испугаться или утратить доверие к руководству. Это бывает, когда власть начинает бояться. Я многократно общался с генералами разных силовых структур, и они совершенно искренне презирают Горбачева, потому что он сначала послал армию наводить порядок в Тбилиси, или, во всяком случае, от его имени это начиналось, а потом, когда зарубили 14 человек саперными лопатками, он этот процесс остановил, отступил и, в конечном счете, свалил все на министра обороны Родионова, если мне не изменяет память.
То же самое в Вильнюсе, в Латвии. В Вильнюсе убили около двух десятков человек, и Горбачев отступил. Силовики его считают трусом, бабой, предателем, кем угодно. Вот если бы он был пожестче, то они бы удержали Советский Союз – это доминирующая точка зрения среди них. Мысли о том, что экономика Советского Союза дефицитная; что Советский Союз сам себя изнутри сожрал; что у него не было ресурсов платить достаточно силовикам – эти причины в головах генералов вообще не существуют. Их кормят, им достается первый кусок, который они готовы отстаивать.
Соответственно, нынешние генералы, которые диктуют повестку дня Владимира Путина, не повторят, как они считают, ошибок Горбачева. Они полагают, что нужно быть жесткими и идти до конца. Я так говорю не потому, что так думаю, а потому что я сам общался с людьми в очень красивых фуражках. Для них идеал – Тяньаньмэнь. Вот, смотри, говорят они, – разогнали этих балбесов на центральной площади Пекина, и какими быстрыми темпами развивается Китай, вот он уже догнал США.
Логика у них выстроена примерно такая же: они же не задумываются о том, что в Китае в четыре раза больше население, чем в США, а ВВП, в пересчете на душу в Китае, до сих пор ниже, чем даже в России. Нет, они просто говорят в терминах: «дисциплина», «вертикаль», «мужество». Эти слова им понятны. Им понятен язык, где есть «враг», может, внутренний, которого если стереть в порошок, то все будет хорошо. Идея о том, что Советский Союза развалился, потому что был пустой внутри, как скорлупа от съеденного яйца, – им глубоко чужда. Их образ мыслей я воспринимаю как объективную данность. Они так смотрят на этот мир, поэтому если им нужно будет кого-то застрелить, то они застрелят.
